Юрий Прус: «Кризис и сложности – это всегда возможности»

Основатель компании Advance Finance Alliance (AFA) Юрий Прус об искусстве создания надежного пассивного дохода и о том, почему деньги – это способность видеть ситуацию на несколько шагов вперед и рисковать.

Юрий Прус — нестандартная личность. Его взгляды на образование и воспитание кого-то могут удивить, но так уж сложилось мировоззрение этого бизнесмена, начинавшего с нуля в 90-е. Ныне он представляет успешную P2P-компанию, мечтает о конкурентах и искоренении коррупции. В эксклюзивном интервью Юрий Прус рассказал Family Office о развитии прямых финансовых отношений, реализации целей в предпринимательстве и личных финансах, а также — об умении бороться со страхами во всех сферах жизни.

О бизнесе

Как у вас возникла идея предоставлять Р2Р-кредитование и инвестирование?

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Во время кризиса 2008 года один мой приятель как-то спросил меня: «Какой сейчас самый надежный банк?» Я ничего ему не смог ответить: если экономика падает, то и банковская система следом за ней, она не может находиться в отрыве. С небольшой разницей во времени другой мой знакомый задал иной вопрос: «В каком банке можно занять деньги?» Его банк остановил ему кредитную линию, он не мог рассчитаться за товар и терпел огромные убытки. И тут я подумал, а почему бы не организовать сотрудничество этих двух людей? Это же так просто.

Кризисы были и раньше. Почему именно этот повлиял на появление вашей компании?

Этот кризис совпал с развитием интернет-технологий. В 2014 году я был на отраслевой конференции LendIt в Лондоне. Там были представлены все non-banking finance, это более 2 тыс. участников, огромная индустрия с миллиардными оборотами, которая родилась в 2008-м вместе с кризисом. Примерно в этом же году интернет получил мощнейшее развитие. Вы можете до любого человека достучаться и найти его в сети. Вы можете посмотреть его историю. Именно сочетание этих двух факторов и создало такую индустрию, как P2P-финансирование. Таким образом, я оказался в нужное время в нужном месте.

Примерно тогда же началось развитие шеринговой экономики. P2P дает схожие возможности?

Да, верно — именно широкие возможности! Все сейчас знают Booking.com. Эта компания не владеет отелями, у нее нет обслуживающего персонала, ничего такого. Но оборот у Booking.com больше, чем у Hilton Hotels. Uber — многомиллиардная компания, у которой нет ни одного автомобиля в собственности! Airbnb — площадка, где вы можете снять квартиру. Это все объединяющие компании. Также и мы. Мы не о кредитах. Мы о том, чтобы не думать все время как работать, а больше зарабатывать. Мы — о надежном пассивном доходе.

Сколько на рынке таких компаний, как ваша?

Системно работающих компаний, как наша – нет, и это плохо. Когда ты один — нет рынка, его трудно развивать и предлагать новый продукт. Когда компаний, подобных твоей, много, то информация о них и их услугах быстрее воспринимается окружающими. Казалось бы, от отсутствия конкуренции должно быть легче, но парадокс — только сложнее.

Сегодня в этой сфере в мире «крутятся» миллиарды. И в Украине было бы также, если бы, как мы говорим, не country-риски. Проблемы с самим государством: с юридическим полем, войной и пр.

На кого рассчитан ваш бизнес?

Р2Р-оффлайн рассчитан на людей со средним и большим чеками. P2P — бизнес сегментированный. Есть P2P с маленьким чеком, который обычно делается на платформе онлайн. Какой смысл людям встречаться, о чем-то говорить, если речь идет об 1 тыс. грн? Это небольшой риск.

Когда же мы говорим о займах и финансовых взаимоотношениях с большим чеком, где на кону тысячи долларов (например, малый и средний бизнес редко ищут займы меньше эквивалента $30 тыс.), тут, конечно же, надо видеть друг друга.

Наш инвестор – человек со сбережениями, наш заемщик – уверенный малый и средний бизнес.

Активный рост в мире идет как раз в онлайн, учитывая развитие технологий. Будете ли развивать онлайн-направление?

Года два назад я был в Лос-Анджелесе. Специально поехал в такую, как наша, компанию. На рынке P2P она так же работает с большим чеком и под залог недвижимости. Компания небольшая, в ней трудится 60 человек. Основана в 2013-м, за три года очень быстро выросла и активно развивается.

В США есть определенные сложности и плюсы. Эта компания базируется в Калифорнии и для нее практически невозможно вести бизнес в других штатах: Калифорния сама как государство в государстве. У них те же проблемы в бизнесе, те же сложности. Основная задача — вырастить и удержать доверие среди инвесторов. У них та же миссия — давать пассивный доход. Мы легко работаем в оффлайн, а там очень трудно уговорить человека куда-то поехать. Стучаться можно только через сеть.

У нас же онлайн работает только там, где маленький чек. Где большой чек — не работает абсолютно. В любой сфере, где цена принятия решений велика — все происходит оффлайн. Поэтому мы от онлайн-направления уходим. Нельзя смотреть на всю экономику, на весь мир под одним углом. Где-то хорош онлайн, где-то оффлайн.

Какие выгоды получает заемщик, обращаясь за услугами в AFA?

Все выгоды, необходимые современному бизнесу: скорость принятия решений, прозрачность, гибкость условий и легкость коммуникаций с компанией. Для малого и среднего бизнеса практически нет альтернативы, кроме кредитования с помощью P2P-компании. Почему? Кризис стал началом новой эры. Еще вчера мир равнялся на компании-мастодонты, со столетней историей. Они гордились, тем, что еще дедушка занимался бизнесом, еще бабушка руководила и т. п. В наше время молодые бизнесы стремительно взлетают и захватывают рынки, опережая в темпах развития старые. Банкам в принципе очень трудно работать с такими клиентами, поскольку у них вполне может не быть истории, нет нужных оборотов в определенном периоде времени.

Например, есть у нас клиент — импортер товаров. К ней поступил товар, контейнер на $120 тыс., а получить кредит в банке невозможно, поскольку собственник не может продемонстрировать кредитную историю компании меньше 12 месяцев. Клиент пришла к нам в пятницу, а в понедельник у нее уже была в руках необходимая сумма. Ни один банк так быстро не работает с клиентами. У нашей компании горизонтальная структура – никто не отправляет заявку снизу вверх на рассмотрение, по схеме движения кредитной заявки в банке. Мы работаем быстро.

Помимо финансовой независимости, ваша компания помогает клиентам реализовать свои планы в бизнесе и личных финансах. Расскажите, пожалуйста, каким образом этот механизм работает?

Миссия нашей компании — создавать надежный пассивный доход. Мы десять лет на рынке, за это время люди потеряли деньги в разных обанкротившихся банках и финансовых структурах, у застройщиков, где угодно. Люди натыкаются на всевозможные обманы: им обещают одно — получается другое. В нашей бизнес-модели нет обещаний. Мы принципиально отличаемся от любой другой финансовой структуры тем, что это прямые договора, прямые финансовые отношения между людьми.

Допустим, вы — наш клиент. Одалживая деньги, вы не отдаете их нам, и мы с ними ничего не можем делать. Вы отдаете их непосредственно заемщику, которому они нужны. Вы его видите, здороваетесь с ним. Как инвестор вы являетесь держателем залога, это принципиально. То есть если мы как компания вдруг умираем в один день или с человеком, которому вы заняли денег, случилось несчастье, вы никак не пострадаете — залог закреплен за вами, и это всегда ликвидная недвижимость.

Кому способ Р2Р-инвестирования не подходит?

Есть и такие. Если к нам придет какой-нибудь человек и скажет: «Вот вам миллион долларов» и при этом не объяснит, кто он, откуда у него деньги — он не наш клиент. И обратная ситуация: если человек приходит занимать, и мы не понимаем, кто он, то вряд ли будем с ним работать.

О деньгах и ценностях

Ваши самые рискованные и самые успешные «быстрые решения» в предпринимательстве?

Я вообще считаю, что деньги — это не плата на работу, это не отклик на какие-то особые умения. Это, в первую очередь, результат понимания, что ты собираешься делать с деньгами, способность видеть ситуацию на несколько шагов вперед и рисковать. Расскажу вам почему.

Я купил в Петровцах за $15 тыс. участок земли. Все говорили: «Юра, ты что? Кому она нужна? Смотри, есть такая, которую за тысячу отдают». Они не понимали, что такое Петровцы. В Петровцах была дача Кабмина, которую потом себе забрал Янукович. Это были километры вдоль дороги. И я понимал, что эта недвижимость всегда будет востребована. Потом этот участок земли я продал за $250 тыс. Продал дорого и быстро.

Еще история. В 2016-м я был в Нью-Йорке. Там мой знакомый, выходец из Украины, работал рисковиком. Когда началась революция, он пристально наблюдал за ситуацией. Когда забрали Крым, он понял: что-то пошло не так. Когда начались военные действия на Донбассе, он понял, что многое будет не так, как прежде. Он быстро снял все свои сбережения — примерно $200 тыс. — и купил опционы на продажу российских компаний. Он знал, что война на Донбассе повлечет за собой санкции, в результате которых акции полетят вниз. Осенью вводят санкции, акции русских компаний падают. Он, вложив $200 тыс., получил $5 млн прибыли. Он разве знал что-то, чего не знали другие? Нет, просто он не был сфокусирован на чем-то одном, смотрел по сторонам, интересовался, а главное — рискнул.

Важны ли деньги для вас? Это цель или инструмент?

Я считаю: как только мы начинаем чего-то очень сильно хотеть, цепляться за что-то, оно будет ускользать. Я придерживаюсь мнения, что деньги дают свободу. Зарабатывать деньги — интересно и захватывающе. Маяковский во время путешествия в Америку задал миллионеру вопрос: «Вы заработаете миллион, а что дальше?» Тот ответил, что дальше будет следующий миллион, и следующий, и следующий. Поэт спросил, в чем смысл. Оказалось, что смысл в процессе: интересно и увлекательно.

Как вы заработали свои первые деньги?

Этот заработок связан с трагическими событиями. В 1990 году мой отец разбился на машине. Мне было очень тяжело, и нужны были деньги. Первые деньги я получил, продав папину BMW по запчастям с помощью газетных объявлений. Мой хороший английский оценили ребята, которые помогали продавать машину. Мне предложили импортировать машины из Европы. Тогда, в начале 90-х, это был такой сногсшибательный бизнес. Я согласился и заработал свои первые деньги в бизнесе.

Основная ценность вашей компании – это…

Люди. Они для нас не просто ценность, а основа процветания. На одном из собраний банкиров меня спросили: «Как вы принимаете решение — дать человеку деньги или не дать?» Я ответил, что человек должен нам понравиться. А они в ответ улыбаются: «Придут аферисты, мошенники, они ж все такие обаятельные».

Интересно, что об этом спросили именно банкиры…

Да, потому что модели принятия решений у нас отличаются, и им интересно. Банку предписывается в случае невозможности вовремя погашать кредит жестко вести себя по отношению к заемщику. Для этого есть масса причин. Чтобы это не воспринималось как коррупция со стороны банка, что вы дали своим людям, закрыли глаза, списали деньги.

У нас тоже бывают ситуации, когда человек занял деньги, и вдруг у него что-то идет не так, он не может вернуть, затягивает, не выполняет обязательства. Мы разговариваем с ним, выясняем почему, что произошло, идем на уступки, договариваемся. Для того, чтобы договариваться, человек вам должен изначально нравиться. С ним должен быть контакт. Будет в итоге все хорошо, без «войны». В этом основа нашей модели.

Что происходит, когда заемщик не выполнил обязательства? Какие есть риски?

Их мало. Из-за того, что в нашей бизнес-модели всегда есть залог, обычно есть возможность закрыть обязательство. Я расскажу историю. Были у нас клиенты — супружеская пара, которая решила открыть фермерский магазин. Они заняли на открытие $14,5 тыс., их инвестором была художник-дизайнер. В качестве гарантии они дали свою квартиру. На момент оформления квартиры в залог ее оценивали в $70 тыс.

Все бы замечательно, но со временем супруги стали ссориться, собрались разводиться, забросили общий бизнес. Что мы делали в такой ситуации? Так как наша философия «у инвестора не должно быть проблем», мы обеспечили инвестору получение дивидендов ежемесячно. А супружеской паре мы раз в месяц звонили и взывали к голосу разума: «Люди, одумайтесь!» Они: «Да, сейчас…» И это длилось три года!

В итоге через три года они решили продать эту квартиру. За $40 тыс.! Они потеряли на своей ссоре почти половину суммы! Да, выплатили все проценты с продажи – $8 тыс. Все нормально разрешилось. Но это огромная, невидимая для клиентов работа сотрудников Р2Р-компании.

Считаете, что причины проблем в бизнесе чаще всего кроются в личном факторе, а не государственно-бизнесовом?

Именно. Бизнесы в большинстве своем терпят неудачу из-за личных проблем, ссор, а не из-за налогов или государственных проверок.

Как подбираете сотрудников?

Есть такое понятие социальных и культурных кодов. Вы замечали, например, кто ездит на Mercedes, не будет ездит на BMW, кто носит Versace — Chanel никогда не купит? У каждого человека есть такие коды. Если мы чувствуем, что человек — в наших кодах, сразу берем. При этом, его квалификация, дипломы, опыт — вторичны. Это очень трудно формализовать. Я бы сказал так: нашему сотруднику важен не столько текущий заработок, сколько развитие. Плюс, очень важны честность и порядочность. И мы это чувствуем.

Как в нашей стране сформирована кредитная культура среди бизнесменов, учитывая пережитый финансовый кризис? Сильно ли этот фактор отражается на работе вашей компании?

— Я для себя когда-то давно решил, что выражение «в нашей стране» — это очень плохое клише. Лучше забыть о нем и не думать. Это наследие нашего советского прошлого. В нашей стране выплавили столько-то стали, сделали столько-то тракторов, а в итоге — нищие все. Зачем говорить в общем и целом о стране? Не стоит обобщать. Давайте посмотрим конкретно на свой подъезд, на своих друзей, родителей, на свой кошелек. В «нашей стране» может быть все что угодно, но сейчас мы сидим, пьем хороший кофе, с приятными людьми и все замечательно. Так и надо выстраивать модель восприятия. Мы решаем, каким будет наше будущее и какую культуру мы формируем внутри себя. Это должно быть своего рода лозунгом здорового эгоизма для каждого. Зарабатывать деньги и позаботиться о своем доходе – нормально. Взять кредит и соблюдать обязательства – нормально. Мы работаем в современных реалиях и, по сути, прививаем новую культуру «позаботься о себе, живи и веди бизнес экологично». Финансовый кризис вместе с разочарованием в надежности банков дал людям новый опыт прямого взаимодействия.

Об образовании, семье и будущем

Кто вы по профессии и какое у вас образование?

У меня нет высшего образования. Я считаю, что образование в том виде, в котором существовало много лет, утратило свою целесообразность. Потратить пять лет, чтобы получить диплом — нонсенс в современном мире. Если иметь в виду под образованием то, что это одна профессия на всю жизнь, то это устаревающая парадигма. Не для всех личностей и профессий, но для многих. Мне ближе парадигма неопределенности. В ней жизнь — это проекты. Вы живете и работаете: занимаетесь маркетингом, потом занимаетесь пиаром, потом чем-то еще. А когда вы получаете какое-то определенное образование — этим вы загоняете себя в «прокрустово ложе».

Есть еще две парадигмы — бедных и богатых людей. Никто жестко там не находится — можно переходить из бедных в богатые, и наоборот. Раньше лорды в XIX веке понимали, как это все работает. И они детей отправляли учиться не профессии, а, например, японскую филологию изучать. Она не практична, но расширяет кругозор и дает умение общаться. Еще они отправляли детей в регби играть, где в команде «должен расталкивать плечами». Они учились, но совершенно иным вещам.

Я учился в математической школе. И это была настолько блестящая школа, я не знаю, существует ли такая сегодня. Я от школьных установок избавлялся лет до 30-ти. Установки, что если ты выполняешь правильно задания, получаешь хорошие отметки, если ты умный, то тебя везде хотят видеть, открываются все двери, говорят тебе: «Где же ты, дорогой, мы ж тебя так ждали! Сколько ты хочешь? Какие условия?» А так в жизни не происходит. И поэтому, получается, ты «бьешься головой», а что-то не так.

Считаете ли вы, что вашим детям не нужно образование? Сколько им сейчас?

У меня дочь 1999 года и сын 2001-го. Оба закончили школу. Надо быть искренним: нельзя говорить одно, а делать по-другому. Да, я сказал — образование им не нужно.

Когда моя дочь окончила школу, я ей снял квартиру в Египте и отправил жить самостоятельно. Нанял инструктора по виндсерфингу, и полгода девочка 17-ти лет жила в Египте и занималась виндсерфингом. Это чужая страна, у тебя ограниченный бюджет: ты сама думай, как жить и что делать. Но я оставил ей выбор. Если вдруг захочешь в Кембридж, можешь начинать сейчас собирать деньги и готовиться, а вдруг.

С сыном та же история. После окончания школы он год работал в маркетинговом агентстве, а потом я сделал ему предложение лучше — он перешел ко мне и работает в маркетинговом отделе.

Где прошло ваше детство и кто были ваши родители?

Я вырос в семье военного, в военном городке в Ташкенте. Отец мой закончил КВИРТУ — Киевское высшее инженерное радиотехническое училище, мама — преподаватель русского языка и литературы. Родители — оба украинцы, в 90-е мы вернулись в Украину.

Какие самые важные жизненные принципы вам передали родители? Чему ценному вы научились у них?

Отец… Я до сих пор, когда что-то делаю, думаю, он был бы рад или нет? Похвалил бы или нет? Папа всегда мне говорил, что все твое богатство — это то, что у тебя между ушами. Вот это твое, все остальное не твое, относись к этому легко. Тут и про риск, и про отсутствие вещизма. От родителей самое главное – это «все богатство внутри нас».

Еще от отца взял из ценного — это спартанство. Стыдно было быть неженкой — надо было закаляться. Стыдно было есть конфеты — надо было есть овощи, каши. Хорошим здоровьем я обязан, в том числе, и ему.

Своим детям вы также прививаете спартанство, растите их в строгости?

Мои дети, когда им было по 5 лет, по инструкции собирались, шли на остановку, садились на трамвай, ехали в бассейн, представлялись тренеру. У нас была договоренность с тренером, что он их отпускает самих. Других детей забирали родители, а мои дети самостоятельно шли переходить дорогу, садились на трамвай и ехали назад домой.

Помню, когда сыну было 3 или 4 года, мы подъезжаем на машине с женой, останавливаемся. Я напоминаю сыну инструкцию: ты выходишь, переходишь дорогу и идешь сам в садик. Столько отвлекающих моментов: одни друзья сыну машут, другие. Но он сосредоточился, посмотрел по сторонам — где какая машина — перешел дорогу и в садик.

Многие представители финсектора говорят о важности финансовой грамотности, сетуют, что в Украине она низкая. Говорят о том, что начинать нужно с образования детей. Какова ваша точка зрения?

Не обучаю. Кто-то мне сказал: ты «мистер не так», то есть не такой, как все. Считаю, что мы все меняемся, когда тесно контактируем с другими людьми, на практике. Мы учимся непроизвольно нужным навыкам и знаниям, когда с кем-то тесно общаемся. Через книги это плохо работает. Представьте себе книгу по плаванию. Я вам ее дам, а потом скажу: «Поплыли!» А вы не умеете плавать, и ничего не получится. Я своему сыну говорю: «Ты находишься в компании, где дух соответствующий. Мы каждый день на практике решаем вопрос, куда вложить деньги. Это гораздо лучше, чем любое образование».

А у компании есть какие-то образовательные инициативы?

Только что закончили очередной тренинг. Мы делаем образовательные мероприятия достаточно часто. На ивенты приглашаем гостей компании, друзей, клиентов. Смотрим, кому это будет интересно.

На последнем тренинге у нас выступала финансовый консультант. Основная ее тема была «5 вопросов, которые должен знать малый, средний бизнес». Так вот: она поднимала вопросы, к примеру, такие: «У вас отчет показывает — прибыль есть, а денег нет в кошельке, или наоборот? Как это происходит?»

Перед этим у нас была совершенно противоположная тема. Выступала Катерина Бабкина, известная писательница, поэтесса. Она читала свои стихи. Я вообще считаю, что очень важно читать хорошую художественную литературу. Человек начитанный сразу оставит за бортом того, кто читает только профессиональную литературу. Художественная литература очень важна.

Какие книги читаете?

Есть книги, формирующие мировоззрение, их, я считаю, всем надо прочесть. Например, «Ледокол» Виктора Суворова. Эта книга дает нам представление, откуда мы, где мы сейчас, почему все так вокруг. Убежден, что он за эту книгу достоин Нобелевской премии и вообще ему надо поставить памятник. По истории две книги. Безусловно каждый должен прочитать Юваля Ноя Харари «Sapiens: Краткая история человечества». Это мощная книга. Еще один его шедевр – «Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня». Это то, что каждый должен прочитать.

А изобразительное искусство вам близко?

Мне нравится живопись. Это увлечение откликается на мою убежденность в том, что человек, живущий лишь деньгами или какими-то рутинными вещами, многое теряет. Должно быть в жизни что-то, даже в большей части жизни, где мы не практичны, не утилитарны. Казалось бы, какая польза от картины? Но если в нашей жизни присутствует искусство — мы становимся более человечными.

Какое у вас хобби? Почему именно оно?

Я в детстве, как и многие дети, боялся банальных вещей: спать один в комнате, темноты и т. д. Преодолевать эти страхи мне помог мой папа. И хобби у меня такие, которые помогают преодолевать страх. Я очень сильный лыжник. Когда мне говорят: «Я на черном склоне ездил», я спрашиваю: «А что, бывают черные склоны?» Это не от смелости, а наоборот от страха, который побеждаю.

Сейчас все немного сместилось. Сегодня у меня такие страхи, жизненные. К примеру, начинать что-то большое, новое или нет? Вступать с кем-то в отношения или нет? Например, иметь еще детей или не иметь? Больше философские вопросы.

О какой профессии вы задумывались в детстве, юности?

Моей мечтой была армия, я видел себя пилотом-истребителем. В советской системе действовали такие специальные клубы, где готовили пилотов. Там надо было проходить подготовку, еще будучи школьником, после школы ты уже практически готовый летчик-истребитель. Во время подготовки делаешь фигуры, пилотаж, летаешь в зону. Очень сложные тренировки: за полчаса мы с группой делали по пять взлетов и посадок. Самолеты полностью имитировали истребителей, учеба была очень интенсивной. В то время я руководствовался принципом «я пилот и не хочу никем больше быть». Но после окончания подготовки случился конфликт руководителя нашей группы с руководителем Армавирского летного училища. В итоге всей нашей группе отказали в пригодности к профессии летчика-истребителя. Естественно, после этого меня накрыла депрессия.

Можете вспомнить самые яркие моменты, когда в вас только начала открываться предпринимательская жилка?

Да, есть интересные факты. В 1988 году, будучи школьником, я был осужден ташкентским судом за незаконную торговлю. Что это значит? Как и во всех крупных городах, в Киеве был Троещинский вещевой рынок, в Ташкенте — рынок на ипподроме. Мой приятель поехал в Индию, оттуда привез 50 солнцезащитных очков — и я их продавал. Помню: подходит милиция, бьют под дых, суют корочку в нос, закручивают руки, волокут в какое-то помещение, все очки у тебя забирают. И пишут в комсомольскую организацию школы. Может быть, тогда и случился толчок к предпринимательству. Правда, тогда это называлось — нетрудовые доходы.

Как к вам приходили идеи первых бизнесов?

Сейчас я оглядываюсь назад, в прошлое, и складывается формула: есть жизненная проблема, которая появляется из ниоткуда. Ты начинаешь ее решать и получается бизнес.

Вот мы стали возить из Европы машины. Я, помню, получил визу в Бенилюкс, договорился с голландцами, чтобы это дело поставить на поток. А потом государство запретило частникам импортировать машины. В этот момент и закончился этот бизнес. Автомобили нельзя растаможить физлицу, а юрлицу надо для этого быть официальным импортером. Так что же делать? Мы стали их разбирать на запчасти и так продавать.

Еще у меня тогда родились дети. Я часто ездил за границу, практически жил между Украиной и Европой. И я как-то купил памперсы, подумал и начал их импортировать. И до приличных объемов дошел, учитывая какой тогда рынок был. Вдруг государство запретило это делать. Случилось это моментально. Компания Procter & Gamble открыла представительство и сказала: «Я монополист, только я имею право завозить. Все остальные на границе стоп». Памперсы сразу выросли в цене.

Потом нашей семье нужно было где-то жить, я начал строиться. Тогда только начинался бум на землю, я этот рынок хорошо понимал, купил землю и начал строить. Люди стали покупать то, что я построил. Тогда начался еще и ипотечный бум, я в тот момент понял, как хорошо работает ипотечная гарантия. Потом произошел очередной кризис, который уже вытолкнул действующий сейчас бизнес. Так что, я уверен, что кризис, сложности — это всегда возможности.

Нуждались ли вы в то время в тех услугах, которые сейчас предлагаете людям? Иными словами, каков был ваш «финансовый тыл» в начале пути, в качестве бизнесмена?

Нуждался, конечно. Любой бизнес нуждается. Бизнес, который говорит: «Я буду развиваться на свои» — это как купить билет и пойти пешком. Человек так не делает. Так говорят романтики, глупцы либо дилетанты.

К примеру, вы хотите сделать топовую ресторанную сеть. Вы нанимаете людей: менеджеры, дизайнеры, маркетологи, бюджет проекта в общей сложности составляет $2 млн. Вы их набрали, взяли эти деньги и через два года заняли рынок. И только так это работает. А если будете делать на свои деньги — открыл один ресторан, потихоньку копим из своих денег на следующий — поезд уйдет вперед.

У кого вы брали свой первый кредит на воплощение бизнес-идей?

Первый кредит я взял в ProCredit банке. Это первый иностранный банк, который зашел в Украину и сказал — мы будем помогать малому, среднему бизнесу. Как сейчас помню, как это было.

О будущем

Принципы бизнеса будущего, какие они?

Я бы сказал, какого бизнеса не будет. Все сейчас говорят, что появятся роботы, искусственный интеллект и многие профессии исчезнут. Не будет такого. Связано это с нашей природой. Мы жадные, мы все время хотим большего. Заметьте, можно купить кофе из автомата. Тем не менее кофейни, где вам кофе делает симпатичный бариста, процветают и растут, а автоматы где-то на задворках. То же самое из любой другой сферы. Я считаю, мы будем уходить в индивидуальный подход во всем. Каждый захочет иметь индивидуально сшитые сапожки, платье, персонального менеджера в банке. Это будет человек, ни в коем случае не робот, не чат-бот. Все будут хотеть человека, то есть персонализированный подход. Где с вами по-человечески обращаются, и вы — не массовая аудитория.

Каковы ваши планы на ближайшие пять лет? Какими вы видите себя и компанию по прошествии этого времени?

Конечно, я думаю об этом. Мы находимся в секторе Wealth-менеджмента, то есть управляем деньгами других людей. Эта индустрия в Украине совершенно не развита, она в зачаточном состоянии. И у нас блестящие перспективы. Мы выстраиваем доверительные отношения с людьми и видим себя крупной, возможно, международной компанией. Через пять лет — это тысяча клиентов и сто человек в компании. Нам больше не нужно.

Много ли вы работаете? Как построен ваш рабочий день?

День мой состоит в основном из встреч с людьми, в том числе сотрудниками, клиентами, журналистами. Если мы хотим через пять лет прийти к цели «100 сотрудников и 1000 клиентов», то это означает необходимость активной коммуникации. Все клиенты — это, прежде всего, теплые отношения. У каждого из них может быть 10 своих «теплых рукопожатий». Вот и выполнение нашей цели.

Чего вы ожидаете в этом году?

Запланированного расширения бизнеса в масштабах компании и преодоления коррупции в масштабах государства. Коррупция не позволяет бизнесу уверенно опираться на судебную систему и ощущать правовую поддержку в полной мере. Конечно, ожидаем, что ситуация начнет меняться.

Фотографии: Ксения Панченко для Family Office