Дмитрий Дубилет: «Создать компанию на миллиард — это не цель получить миллиард. Это цель создать нечто великое»

Дмитрий Дубилет ломает стереотипы о «мажорах». У сына экс-главы правления ПриватБанка Александра Дубилета нет автомобиля класса «люкс», он привык в Украине передвигаться на такси, а за границей — на метро, на его левой руке вы никогда не увидите часов марки Rolex, а в личном Instagram-аккаунте никогда не найдете фото на яхте с Лазурного берега, которыми так любят хвастаться дети состоятельных родителей.

Он рушит и стандартный образ банкира: сооснователь первого в Украине виртуального monobankа приходит на интервью к журналистам Family Office в белой футболке вместо костюма от Бриони и удобных кроссовках вместо дорогих крокодиловых туфель. Так же просто он одевается и на деловые переговоры.

Вдобавок молодой бизнесмен нарушает и клишированное представление об айтишниках. Ведь экс-директора IT-департамента ПриватБанка ни в коем случае нельзя назвать интровертом, который прячется за монитором компьютера. Он — звезда социальных сетей, его слогу могут позавидовать многие журналисты и блогеры, а чувству юмора, возможно, и сам кандидат в президенты Владимир Зеленский.

Журналист Ярослава Коба и шеф-редактор Family Office Маргарита Яковлева узнали у Дмитрия Дубилета о принципах ведения бизнеса, семейном воспитании и его самых успешных проектах.

О деньгах и мечтах

— Как Вы заработали свои первые деньги?

— Первые деньги я заработал в 14 лет. Устроился работать заправщиком на время летних каникул. Два месяца проработал, правда, мне тогда немножко не повезло, потому что я как-раз попал в момент кризиса. Как сейчас помню, когда я начинал работать, литр 95-го стоил 95 копеек, а когда уходил – цена стала 2 грн, если не ошибаюсь. Все водители были злые, как собаки, никто никогда не давал на чай, а для заправщиков чаевые — это всегда основной заработок. Это был 99-й. То есть в основном вместо чаевых на нас кричали.

— И сколько заработали?

— Зарплата была 200 грн за полтора месяца, и на чай насобирал 45 грн.

— На что потратили?

— Не помню.

— Каким был Ваш первый предпринимательский опыт?

— Мой первый бизнес был связан с журналистикой. Я запустил его в 19 лет, это было интернет-издание «ХайВей». Идея была следующая: абсолютно любой человек мог зарегистрироваться на сайте и это было до эпохи Facebook. Кто угодно мог зарегистрироваться и опубликовать статью. Лучшие статьи попадали на главную страницу, и авторы получали гонорары. За первое место — 5 грн, за второе — 3 грн. Каким-то образом это издание стало очень популярным и его у меня купил Украинский Медиа-Холдинг.

— За сколько продали?

— Примерно за $100 тыс. Часть получил я, часть — инвестиция. Мне было 20 лет, тогда и я не мог поверить своему счастью, я вышел — и не понимал, что происходит. Еще пять лет после этого мы вместе с УМХ работали с одним инвестором, запускали интернет-издания.

— Что это были за издания?

— Как я уже сказал, «ХайВей». Были блог-платформа «Хайблогер», ее у нас потом «Обозреватель» купил. Было издание Gloss, оно и сейчас еще есть. Вообще, в Украине очень тяжело делать медиа-бизнес. Я думаю, что вы прекрасно сами это знаете.

— О чем Вы мечтаете, если говорить о бизнесе?

— Мечта — понятие динамичное. Мечта постоянно должна меняться, но в данный момент моя мечта находится в бизнес-плоскости. Я мечтаю построить миллиардную компанию, компанию с капитализацией в миллиард. Такая банальная мечта.

— Предположим, что миллиард у Вас уже есть. Что дальше делать с этими деньгами?

— Создать компанию на миллиард — это не цель получить миллиард. Это цель создать нечто великое, что в глазах общественности получит оценку капитализации — миллиард. Это разные вещи. Если я построю компанию с капитализацией в миллиард и от этого никаких денег не получу, все равно буду считать, что на 90% мечта осуществилась.

— Деньги для Вас важны?

— Это важная составляющая бизнеса, деньги — это критерий успешности бизнеса. Да, и безусловно важно то, что деньги дают определенную свободу — это приятное дополнение.

— Вы ощущаете определенный драйв от зарабатывания денег? На что их тратите? Какая Ваша самая дорогая покупка?

— Я, откровенно говоря, пока огромных сумм не тратил, моя самая дорогая покупка была машина Škoda, ее правда уже нет, она разбилась. С тех пор я на Uber езжу.

— Каким Вы себя видите в перспективе?

— Одним из сооснователей крупнейшего банка в мире.

— Но деньги при этом не самая важная вещь?

— Нет.

О семье, окружении и хобби

— Кто для Вас в бизнесе авторитет?

— Мой отец (Александр Дубилет, банкир, экс-глава ПриватБанка. — FO), а также мои бизнес-партнеры по Fintech Band, с которыми мы создали monobank. Я многому у них учусь постоянно.

— Отец для Вас — человек, который помогает добиваться успеха или мешает, если иметь в виду его имя?

— Помогает, очень помогает. Могу сказать, что страх прослыть «мажором» сыграл достаточно важную роль в моем становлении. Вот этот страх «А не выглядишь ли ты «мажором» в глазах окружающих?» повлиял достаточно сильно.

— Вы боялись этого слова — «мажор»?

— Да. К тому же, я учился в КИМО, там было достаточно много людей, к которым можно было применить его как шаблон. Мне же этот стереотип очень не нравится.

— Кто такой «мажор» в Вашем понимании?

— Человек, который получил деньги от родителей и ничего не добился в жизни. Ну, помимо того, что это музыкальный термин, конечно.

— Какой самый ценный совет от родителей Вы получили и применяете?

— Ммм… Сложно сказать. Допустим, мыть руки перед едой.

— Продолжая вопрос об авторитетах в бизнесе: кто из великих бизнесменов повлиял на Ваши взгляды?

— [Стив] Джобс, [Билл] Гейтс, [Илон] Маск, [Джефф] Безос, [Сергей] Брин.

— Вы читаете бизнес-литературу?

— Читаю, конечно. Недавно прочитал книгу Рэя Далио. Он руководитель одного из крупнейших фондов (Далио создал и руководит Bridgewater Associates, одной из крупнейших в мире инвестиционных компаний. — FO). Он достаточно интересно описывает принципы, по которым управляет своим бизнесом.

— И что в этой книге Вас впечатлило?

— У него очень нестандартный подход к тому, как строить бизнес внутри компании. Он занимается тем, что торгует ценными бумагами и очень скрупулезно и формализовано подходит к принятию решений, поскольку для тех, кто работает на финансовых рынках, это логично. Но он решил пойти дальше и попробовал те же подходы к тому, как управлять людьми. Как нужно выбирать правильных людей, чтобы они наиболее эффективно работали, он формализует, казалось бы, неформализованное. Казалось, что менеджмент — это HR, soft skills, а он пытается это вывести в hard skills чуть ли не с математическим подходом.

— Как можно формализовать HR?

— Например, в компании Далио есть такое понятие, как бейсбольные карточки на каждого сотрудника (речь, очевидно, идет о книге «Принципы: жизнь и работа». — FO). В бейсболе каждый имеет карточку, в которой описывается, какой у него параметр сильнее, а какой слабее. Он попробовал формализовать процесс создания и определения того, какие качества, какие параметры у каждого сотрудника сильнее, а какие слабее. Формализовал процесс того, как принимаются решения. Таким образом, он считает, что в компании воцаряется меритократия.

— У вас есть проект в Великобритании — Kotobank. С кем Вам проще работать — с британцами или украинцами?

— С британцами нереально сложно работать, у них абсолютно другой характер, другой подход к бизнесу. То есть он, попросту говоря, сводит с ума. У них несколько качеств, которые достаточно сильно выбивают из колеи.

Вообще в Британии рынок очень зарегулирован: с одной стороны – там правила более прозрачны, чем у нас. Нет коррупции, нет вещей, которые усложняют бизнес. Но, с другой стороны — там есть очень много регуляций, исходя из которых, ты реально вынужден работать, чтобы соответствовать этим вот регуляциям, особенно в финансовом секторе.

Что касается самих сотрудников: у британцев очень низкий КПД в общении, они очень простую мысль, которую мы бы сформулировали одним предложением, могут на пять абзацев достаточно разлого тянуть и ты, черт возьми, не понимаешь, что они хотят сказать, потому, что теряешься между третьим и четвертым абзацами. А мы им, в свою очередь, кажемся грубиянами. Я могу спросить Джона: «Скажите пожалуйста, когда Вы пришлете мне этот контракт?», а для него это будет достаточно грубо, потому что для вежливости нужно сформулировать этот вопрос хотя бы в четырех абзацах.

— У Вас с общением все хорошо: вы ведете Facebook, являетесь лидером общественного мнения, умеете доносить сложные темы в простом изложении. Это серьезная работа, как Вам это удается?

— Опять же, наверное, нужно вернуться к семейному образованию. В нашей семье часто проводились литературные конкурсы. Мой дедушка — учитель русского языка и литературы, а семья — очень читающая. У нас было принято писать шутливые стихи, шутливые рассказы и т. д. И это, безусловно, внесло определенную лепту в мое образование. Ну, и вообще — у меня каким-то образом развилась любовь к журналистике, к письму, я в свое время работал журналистом, начинал в «Комсомольской правде».

— Какими нужно обладать качествами, чтобы стать близким для Вас человеком?

— Иметь очень высокий КПД в общении. Обладать здравым смыслом — очень большое количество людей не имеет такового. Быть воспитанным, эмпатичным — вокруг много неэмпатичных людей.

— Что для Вас самое важное в семейных отношениях?

— Уважение.

О поражениях и победах

— У Вас были фиаско в бизнесе?

— Наверное, это история с национализацией ПриватБанка. Хотя не знаю, можно ли назвать это фиаско, учитывая, что я был IT-директором...

— Утро после национализации ПриватБанка. Мы помним, это произошло ночью... Вы проснулись. Какие были мысли?

— Эта ситуация не была мгновенной. Условно в 2015 году, когда появились первые слухи о национализации — это была «утка», попытка вызвать панику вкладчиков. Тогда никто это серьезно не воспринял. Мы не переживали, а потом, в какой-то момент, национализация стала серьезной самоцелью, идеей фикс для руководства страны. И я понял, что это реально. Буквально за пару месяцев до того, как все это произошло. И если прежде я ехидничал в Facebook над возможностью национализации, то когда понял, что все реально — перестал писать, что это невозможно. Я начал писать на тему, что даже если это произойдет, то ничего страшного для клиентов не будет.

А, собственно, первая мысль наутро после национализации была такой: как сделать так, чтобы клиенты не снесли банк, потому что банковская паника — самое страшное, что может быть. И мы, даже уже не будучи сотрудниками банка, очень много времени посвящали тому, чтобы Приват выстоял. Ситуация тогда была достаточно напряженной: когда Фонд (гарантирования вкладов физлиц - прим. ред) вошел в банк, он первым приказом остановил все операции, правда, только по юридическим лицам, и были очень близки к тому, чтобы остановить операции по физлицам. Если бы это произошло, то, я думаю, банк бы разнесли. Отчасти, мы этого не допустили, причем, чуть ли не хитростями.

— Вы связывали свое будущее с Приватом до какого-то момента?

— Нет.

— То есть для Вас события, связанные с Приватом, потрясением не были?

— Были. Были потрясения для всей семьи. У нас все-таки вся семья, так или иначе, была задействована с ПриватБанком, в первую очередь — мой отец.

— Как возникла идея о monobankе? Когда это произошло?

— Наверное через день-два после национализации, когда мы начали осматриваться, думать, что делать дальше.

— Чего боялись больше всего, когда создавали monobank?

— Всего боялся. Когда создаешь новый бизнес — самый большой страх, что это никому не нужно. Представьте, мы такие: «Вот, мы открыли monobank», а все: «Круто, поздравляем!» И никто не берет наши карточки. Конечно, этот страх всегда присутствовал.

— Когда поняли, что это людям нужно?

— Что нужно — мы поняли на стадии, когда объявили предрегистрацию и у нас за первый же день зарегистрировалось 20 тыс. Мы смотрели на этот счетчик, не могли понять, что происходит. Наверное, в этот момент нам показалось, что вот, ага, это таки возможно. Если честно, то я каждое утро просыпаюсь и не могу поверить.

— Вы часто собой гордитесь?

— У меня есть дурацкое качество: я не горжусь собой, а наоборот — занимаюсь самоедством. Анализирую, копаюсь… Это не очень хорошее качество, на самом деле, оно несколько мешает жить.

— А monobank разве не предмет для гордости?

— Я monobankом горжусь, но это разные вещи. Я горжусь командой! Главное — то, что у нас потрясающая команда, у нас 200 потрясающе умных людей. Это и есть причина тех результатов, которые показал проект.

— Как Вы оцениваете роль морали как компонента успеха?

— Очень высоко. Если посмотреть на самых успешных людей мира, то это все достаточно высокоморальные люди. Мы не говорим о наших широтах. У нас в этом плане, увы, некоторые искривления. Если посмотреть в мировом масштабе, особенно в Америке, в западном обществе, то у самых успешных людей с моралью все хорошо.

— Но ведь мораль не является универсальной, к примеру, для США и Китая. Или Вы считаете иначе?

— Мораль — универсальна. То, что я знаю об азиатских странах, у них, на самом деле, общечеловеческая система ценностей, очень похожая на западную. Конечно, у них коррупция имеет свои проявления, но, тем не менее, норматив, что коррупция — это плохо — общепринят. А условно десять заповедей — они везде примерно одинаковы.

— Если бы Вы не работали в финансовой сфере, чем бы Вы занимались?

— Айти.

О детстве и детях

— Как Вы расслабляетесь? Бывают ли у Вас выходные дни?

— У меня есть выходные дни.

— Как выглядит Ваш выходной день?

— Спорт, чтение, написание постов.

— Какой день отводите под выходной?

— Субботу. Эффективно, когда ты пять дней работаешь, потом в субботу отдыхаешь и в воскресенье можешь спокойно, пока тебя никто не дергает, поработать самостоятельно. Кстати, те же посты написать на неделю вперед.

— Вы много путешествуете, может, встречали какие-то гаджеты в мире, которые Вас поразили?

— Ничего такого, что бы взрывало мозг — не видел, а зачем для этого путешествовать или быть айтишником? Все есть в интернете. Вообще, беда нашего поколения заключается в том, что нас очень сложно чем-то удивить. Как только что-то, где-то, в какой-то точке мира интересное появляется, оно тут же появляется на YouTube, в Facebook, поэтому наши поколения просто уже не удивляются.

— У Вас дети есть или готовитесь?

— Готовлюсь (смеется).

— В каком возрасте Вы дадите ребенку гаджет и мобильный телефон в первый раз? Или будете как-то ограничивать?

— Гаджет дам. В целом, я не уверен, насколько строгим буду родителем… Но я уверен: если у меня появятся дети, то я буду их «грузить как ишаков». Есть такая замечательная книга, называется «Гений Аутсайдера». Там описывается теория, согласно которой есть твердая корреляция между тем, насколько детей загружали в детстве, как много они работали, и их успехами в будущем. Если ребенок работает 10–12 часов в сутки, то это ключевой показатель будущего успеха.

— Вы работали 10-12 часов в сутки?

— Мне кажется, что да.

— Мама и папа говорили: «Дима, иди, давай работай, тебе уже 6 лет»?

— У меня в семье культ учебы и работы.

— Как бы Вы финансово воспитывали своего ребенка?

— Я знаю, что деньги могут портить, поэтому я следил бы за тем, чтобы моего ребенка деньги не испортили. Я бы пытался создать некий баланс, конечно, я бы не лишал его каких-то материальных благ, но, с другой стороны, я бы попытался сделать так, чтобы он не воспринимал это как должное.

— Кем Вы мечтали стать в детстве?

— Откровенно говоря, сколько себя помню, я всегда хотел заниматься бизнесом. Иметь собственный бизнес, быть успешным, абстрактные такие вот понятия были.

— То есть с самого детства бизнесменом? Не футболистом, не актером?

— Нет, бизнесменом.

Фотографии: Ксения Панченко для Family Office